Официальный дискурс российской политики памяти о советском
прошлом: ключевые исследовательские проблемы
Мошкин С.В.
Русакова О.Ф.
Трахтенберг А.Д.
Дата и время проведения семинара: 13.10.2021 среда, 15:00
1 «Механика политики памяти» (С.В.Мошкин)
По мере того, как всё больше ученых втягиваются в изучение политик (именно во множественном числе) памяти, всё чаще наблюдается терминологическая путаница, особенно это касается небрежного отождествления понятий «историческая память» и «историческая политика», а также близкого последней понятия «политика памяти».
В самом общем виде историческая память – это представления о прошлом, которые социум не хочет забывать, это то, что во многом объединяет социум и являет собой важнейшую часть его идентичности. Однако любые представления о прошлом рискуют со временем потускнеть, затереться или вовсе быть утраченными, а потому каждое новое поколение, желая сохранить память о прошлом, чтобы элементарно сохранить свою идентичность, вынуждено находить новые способы и приемы воспроизводства этих самых представлений о прошлом. И вот здесь в дело вступает историческая политика/политика памяти как целенаправленное конструирование того, что всем, живущим в данном социуме нужно помнить обязательно. Естественно, в процессе такого конструирования происходит мифологизация прошлого, переписывание и «дописывание» истории, равно как и безвозвратная утрата части исторических представлений за их ненадобностью в сегодняшнем дне.
Поскольку всякий социум неоднороден, множественен, в нем могут одновременно конкурировать несколько исторических политик (например, у каждой этнической или конфессиональной группы будет своя историческая политика/политика памяти), но доминирующую роль в определении содержания исторической политики, как правило, играет правящая властная группа, именно она определяет «государственную историческую политику». Это еще одно понятие. Не удивительно, что правящая группа будет использовать историю, массовые представления о ней в своих интересах и при необходимости корректировать эти представления о прошлом.
Однако было бы неверным утверждать, что власть может делать с массовыми представлениями о прошлом что угодно. Речь, скорее, идёт об эксплуатации «нарративных шаблонов» (по Дж. Верчу), свойственных каждому народу, т.е. некритичных представлениях о собственной судьбе, в том числе мифе происхождения и героического существования в прошлом. Подобная эксплуатация идентичности, манипуляция с нею порождает у подданных надежды и иллюзии об успешном будущем под руководством правящей группы.
2 Официальный российский дискурс политики памяти об образовании и распаде СССР: анализ современных трактовок (О.Ф.Русакова).
Определение понятия: официальный российский дискурс политики памяти об образовании и распаде СССР - это система интерпретаций и оценочных суждений о значимых событиях, явлениях и персонах, относящихся к периоду образования (1922 г.) и распада СССР (вторая половина 1980-х – начало 1990-е гг.), транслируемая официальными институтами и представителями власти в целях внедрения их в коллективную память граждан России.
Предметом исследования выступают две альтернативные трактовки образования и распада СССР, представленные публичными выступлениями президента России Владимира Путина и лидера КПРФ Геннадия Зюганова. Кроме того, отдельно выделяется позиция главы Сбербанка России Германа Грефа, предлагающего полностью ликвидировать остатки советской системы образования в стране.
В основе позиции В.В.Путина лежит концепция «мины замедленного действия», согласно которой ленинский план образования СССР в итоге привел к распаду страны, что является большой геополитической трагедией. Г.Зюганов же отстаивает правоту советской версии образования и распада СССР, согласно которой в 1922 г. были заложены величайшие достижения советского модернизации, благодаря которым Советский Союз выиграл Великую Отечественную войну и вышел на лидирующие позиции в мире. Распад же СССР трактуется им как результат предательства принципов социализма со стороны тогдашних лидеров страны.
3 Новые неинстуциональные коммеморативные медиаагенты и память о Великой Отечественной войне: BadComedian и фильм «Т-34» (А.Д.Трахтенберг)
Средства массовой информации выполняют важнейшую функцию медиаторов при формировании памяти о прошлом. Это в первую очередь касается киноматографа: образ ВеликойОтечественной войны как минимум у трех послевоенных поколений формировался под влиянием советских фильмов. Кинематограф как социальный институт включал целый набор позиций для коммеморативных агентов: наряду с производителями фильма (ключевым агентом в советской культуре был режиссер) агентами являлись кинокритики, оценивающие фильмы по критериями «правды/правдоподобия», действовавшие через соответствующие институции (журналы, ориентированные на разные слои аудитории). Все вместе они формировали медиатизированную память о войне.
Цифровизация и появление социальных сетей приводят к формированию новых оммеморативных медиаагентов, чья деятельность носит неинституциональный характер. Одним из таких новых медиагентов является популярный блогер BadComedian (Е. Баженов), развивающий новый жанр видеообзора «плохих фильмов» в Youtube. Его видеообзор фильма «T-34» (Россия, реж. А. Сидоров, 2018 г.) собрал свыше 30 миллионов просмотров, что сравнимо со зрительской аудиторией фильма (около 48 миллионов человек).
В докладе анализируется, каким образом BadComedian решает проблему правды/правдоподобия в современном кино о Великой Отечественной войне. Носителем правда о войне для блогера является официальный советский дискурс, в то время как фильм «Т-34» оценивается как неправдоподобный. Основным дискурсивным приемом для показа неправдоподобия фильма становится стеб. При этом жанр видеоблога позволяет BadComedian создавать у зрителя очень сильное чувство сопричастности, в результате чего возникает феномен замещения, когда зритель предпочитает смотреть видеорецензию, а не сам фильм. Таким образом, воздействие институциональных коммеморативных агентов на аудиторию опосредуется неинституциональными.
