Наследник и бастард (заметки о социальном генезисе ресентимента)

Статья посвящена переосмыслению социального генезиса ресентимента. Широко используемое сегодня понятие ресентимента в том виде, в каком его сформулировал Фридрих Ницше и уточнил Макс Шелер, оказывается одновременно и слишком, и недостаточно привязанным к социальной структуре обществ, для анализа которых оно применяется. Происходит это потому, что ницшевские и шелеровские представления о ресентименте хотя и отсылают к социоструктурным аспектам его генезиса, но делают это противоречиво и некорректно. Не замечая собственных противоречий, оба мыслителя возводят генезис ресентимента к моральным установкам низших классов. В статье на примере младших наследников и бастардов средневековых аристократических родов, а также других относительно привилегированных социальных групп демонстрируется, что истоки ресентимента следует искать скорее в верхних социальных стратах. Вместе с тем, как показывает автор, свойственный ресентименту комплекс моральных чувств и поведенческих стратегий может быть перенят и перенимается представителями других классов. В этом виде он обращает на себя внимание в эпохи, когда угнетенные классы приобретают реальные возможности для изменения своего положения или, во всяком случае, получают основания считать, что могли бы достичь большего, если бы такая возможность была им предоставлена.

The article focuses on redefining the social genesis of ressentiment. The concept of ressentiment, widely used today in the form shaped by Friedrich Nietzsche and fine-grained by Max Scheler, turns out to be both overly and insufficiently connected to the social structure of the societies, for the analysis of which it is used. The reason is that although Nietzsche's and Scheler's ideas about ressentiment refer to the socio-structural aspects of its genesis, they do so in a contradictory and incorrect manner. Without noticing their own contradictions, both thinkers elevate genesis of ressentiment to the moral standards of the lower classes. Using the examples of younger heirs and bastards of the medieval aristocratic families, as well as the examples of other relatively privileged social groups, the author shows that one should rather seek the genesis of ressentiment within higher social strata. At the same time, the author shows that the moral feelings and behavioral strategies germane to ressentiment can be adopted and are adopted by representatives of other classes. In this form, it attracts attention in times when the oppressed classes obtain real opportunities to change their position, or, at the very least, they receive reasons to believe that they could achieve more if such an opportunity had been given to them.

Полный текст>>