Официальный дискурс российской политики памяти о советском прошлом: стратегии интерпретаций, акторы, коммеморативные практики
Впервые в российской исследовательской практике раскрыто содержание основных моделей политики памяти, возникших в советском и постсоветском историческом пространствах, выделены их ключевые стратегические установки, раскрыты структурные компоненты инфраструктуры современной политики памяти, реализуемой в современной России, а также в постсоциалистических государствах Центральной и Восточной Европы, в странах СНГ.
Отмечается, что рационализм как своеобразная «мифология разума» возникает в эпоху Просвещения и достигает апогея во время Великой Французской революции и немецкой классической философии. Несмотря на то, что в ряде работ классического марксизма были выдвинуты весьма эвристически ценные идеи переформулирования проблемы сущности и соотношения категорий рационального и иррационального, именно рационализм в осмыслении реальности стал господствовать в теории и практике первых лет советской власти. Это получило отражение в многочисленных работах В. И. Ленина, в общественно-политической и духовной атмосфере революционной России, что имело далеко идущие последствия для дальнейшего развития советского общества.
Была рассмотрена официальная политика памяти в современной России в отношении Октябрьской революции 1917 года. Показано, что со стороны властей она носит непоследовательный и подчас противоречивый характер, что в целом не способствует достижению общественного согласия и примирения.
Представлено исследование причин непразднования в Советском Союзе Дня образования СССР 30 декабря 1922 года. Делается вывод, что вероятней всего эта была личная инициатива И.В. Сталина, вступившим в дни провозглашения СССР в беспрецедентно острый личный конфликт с В.И. Лениным. Непразднованием Дня образования СССР Сталин стремился вытеснить из исторической памяти советских граждан тот конфликт, что существенно облегчало ему утвердиться в статусе верного ученика и продолжателя дела Ленина.
На основании проведенных качественных социологических исследований (трех фокус-групп с представителями старшего, среднего и младшего поколений) представлены особенности восприятия и переконструирования российского официального дискурса политики памяти о советском прошлом в массовом историческом сознании. Показывается, что восприятие официального дискурса о советском прошлом усредненного россиянина во многом определяется его принадлежностью к той или иной возрастной страте, а также степенью его вовлеченности в процессы медиатизации коллективной памяти.
Отмечается стабильно высокий интерес научного сообщества к поиску стратегий интерпретации прошлого и определению проблематики политики памяти. Однако, несмотря на существование различных исследований по данной тематике, символическая сторона политики памяти все еще остается на периферии современного научного дискурса. Именно этим обусловлено внимание авторов к опубликованному сборнику статей под названием «Символические аспекты политики памяти в современной России и Восточной Европе», изданному в 2021 году в Санкт-Петербурге под редакцией В.В. Лапина и А.И. Миллера. Основной исследовательский интерес сфокусирован на статьях методологического плана, раскрывающие содержание ключевых категорий символической политики и формирующие её концептуальный аппарат. Осуществлен анализ структурных компонентов политики памяти, взятые в контексте проблематики их практического применения. Предметом специального анализа стали работы, исследующие разнообразные символические репрезентации, связанные в первую очередь с музейными и коммеморативными практиками историко-реконструкторского плана. Основным методологическим инструментом анализа стала критическая оптика, что является свидетельством открытого характера исследуемых в рецензии вопросов.
Выделены главные характеристики политики памяти, которыми выступает её общая нацеленность на управление со стороны государства и иных мнемонических акторов коллективной памятью народа путем производства определённых способов интерпретации прошлого, конструирования политически значимых смыслов, образов, символов, мифов, нарративов, которые посредством коммеморативных практик, социально-гуманитарных ресурсов «инфраструктуры памяти» и технологий прочно закрепляются в сознании и поведении граждан, что в итоге формирует национальную идентичность и укрепляет легитимность существующей власти.
Проведенное исследование позволило рассмотреть проблематику коммеморации событий, связанных с распадом Союза Советских Социалистических Республик (СССР) в отечественном научном дискурсе, а также проанализировать основные дискурсы и нарративы. С помощью теоретико-методологического инструментария, накопленного при изучении коллективной памяти, рассмотрены особенности конструирования и восприятия памяти о разрушение советского государства в массовом историческом сознании. Установлено, что события, связанные с распадом СССР интегрированы как в отдельные виды памяти (например, коммуникативную память семьи), так и в официальную политику памяти в целом.
Было проведено исследование исторического воображения как структурного элемента политики памяти. В частности, были изучены перспективы выявления фактора воображения в рамках структурно-функционального и дискурсивного анализа событий прошлого. В качестве главной оптики исследования была выбрана философская система Ж. Дюрана, представление которой в российской гуманитарной науке фрагментировано. Были рассмотрены два ключевых режима развёртывания воображения («дневной» и «ночной»), а также подвергнуты анализу фигуры риторики, с помощью которых исследователь обретает способность развенчать политику пост-правды, захватившую публичный дискурс об историческом прошлом в настоящий момент времени.
Было предпринято политико-правовое исследование законности передачи Крыма из состава РСФСР в состав УССР в 1954 году. Делается вывод, что процесс передачи был оформлен юридически не безупречно, но в полном соответствии со сложившимися в СССР политическими и правовыми традициями.
