Социальная консолидация российского общества: механизмы ценностно-институционального обеспечения

Выявлены темы и ценности, которые предлагают осмыслять своей аудитории площадки, экспонирующие современное искусство; представлен обзор ключевых аспектов человеческого бытия, проблематизированых на выставках современного искусства в Екатеринбурге в 2020-2023 гг. - наиболее часто в фокусе внимания оказывались личная история человека и его эмоции; проанализированы контексты, в которых они раскрывались - общий взгляд на репрезентацию человеческого бытия в исследованном материале позволяет утверждать, что выставки фокусировались на человеке как субъекте, проявляющем себя в эмоциях и аффектах.

Исследовано конструирование нормативного образа семьи в России инструментами культурной политики на примере проведения Года семьи-2024: впервые в отечественной практике проанализировано два уровня этого конструирования - стратегический (Основы и Стратегия государственной культурной политики РФ, Концепция государственной семейной политики РФ) и практический (конкретные культурные проекты Плана Года семьи), установлена корреляция между ними; выявлен спектр ценностных коннотаций, содержащихся в текстовых и визуальных материалах официальных сайтов и публичных страницах культурных событий федерального масштаба. Установлено, что на федеральном уровне витрина культурной политики в отношении семьи предстает целостной, культурные проекты транслируют общую тональность официального публичного дискурса, центральное место среди которых занимают традиционные ценности, национальное единство и историческая память.

Исследовано ценностное наполнение региональных культурных мероприятий, приуроченных к Году семьи-2024, в отношении с федеральной повесткой: в качестве поля исследования выбран Екатеринбург, где в их реализацию были вовлечены муниципальные, региональные и федеральные институты. Показано, что в федеральной повестке в качестве ценностей выступают многопоколенная семья, сохранение традиций, устойчивый во времени гетеросексуальный брак, установка на рождение детей и многодетность; тематические мероприятия не противоречили стратегическим ориентирам, но делали акцент на единении членов семьи через создание микро-традиций и поддержание своего быта (Вахрушева Е.А., Кочухова Е.С.);

Проведён сравнительный анализ данных социологических исследований по изучению институционального доверия в России с 2001 по 2023 гг. и результатов социологического мониторинга «Консолидирующие политические ценности и ключевые факторы повышения институционального доверия российских граждан», проведенного в августе 2024 года, определены ключевые факторы институционального недоверия российских граждан, проанализирована его динамика. Сделаны следующие выводы: 1) фактором, оказывающим наибольшее влияние на уровень политического институционального доверия, является возраст гражданина; 2) ключевые причины динамики общего уровня политического институционального доверия – крупные внешне- и внутриполитические события, где рост доверия обусловлен эффектом «сплочения вокруг флага» на фоне внешнеполитических побед, а его падение - с внутриполитическими проблемами; 3) существует взаимосвязь между основным источником получения информации гражданина и его уровнем политического институционального доверия (Виноградова И.М.);

Исследованы различные перспективные модели социальной политики в свете осмысления кризиса общества труда и соответствующих тенденций (автоматизации и роботизации производства, прекаризации, роста социально-экономической нестабильности), проведён сравнительный анализ двух основных перспективных моделей социальной политики - универсального базового дохода и универсальных базовых услуг; показано, что обе подразумевают отождествление кризиса в сфере наёмного труда в условиях современного капитализма с кризисом человеческого труда как такового. Выдвинут тезис, согласно которому сегодня потребность в человеческом труде не снижается, а растёт, причём в социальной сфере: в областях заботы (care work), образовании и медицине - иными словами, имеет место двойная потребность в социально ориентированной политике: в увеличении трудозатрат (что снимает проблему грядущей массовой безработицы) и решении растущих социальных проблем (старение населения, демографический кризис в ряде развитых и развивающихся стран, включая Россию). Сделан вывод о том, что рассмотренные тенденции подразумевают растущую роль перераспределительной политики государства.

Рассмотрены перспективы социального государства в условиях автоматизации, проанализированы фаталистические стратегии, предполагающие неизбежность технологического замещения человеческого труда, и предложена альтернативная перспектива, основанную на максимизации качества и количества труда в социальной сфере. Подчеркнута важность развития профессиональных компетенций работников, улучшения условий труда и инвестирования в качество образования и медицины, продемонстрированы преимущества ориентации на качество услуг в социальной сфере - низкокачественные автоматизированные услуги ослабляют человеческий капитал, делая его более уязвимым перед автоматизацией; напротив, максимизация качества и количества труда способствует развитию человеческого потенциала и укреплению социальных институтов; показано, что сокращение числа учеников в классах и увеличение времени, уделяемого каждому пациенту в медицинской практике, могут существенно повысить качество предоставляемых услуг и снизить количество ошибок. Предложено переосмыслить ключевые вопросы: не заберет ли автоматизация рабочие места? каким должно быть будущее общество – ориентированным на минимизацию труда и базовое обеспечение или на развитие и совершенствование человеческих возможностей? Сделан вывод, что создание условий для полноценного развития человека и качественного социального взаимодействия может стать важным шагом к построению общества, где технологии служат для поддержания и улучшения человеческого потенциала, а не для его замещения.

Проанализированы противоречия политической борьбы левых в развитых западных странах, показано, что все чаще их теория и практика приводят не к консолидации общества, а к росту недоверия и разобщенности, и что по мере роста постматериалистических ценностей левая политическая борьба все чаще фокусируется на перерождающихся в неразрешимые культурные войны политиках идентичности, представляя общество фактически вечным вместилищем сил угнетения, культурного присвоения, микроагрессии и тому подобного. Выдвинут тезис о необходимости радикального переосмысления идеи коммунизма - движение к её воплощению не обязательно рассматривать как нечто связанное прежде всего с эмансипацией; коммунизм может иметь собственную сильную культурную программу, нацеленную на единство культурного пространства, общее благо и диалог, и противостоять прежде всего силам экспрессивного индивидуализма и нарциссизма, которыми современная, прежде всего западная, культура все больше и больше пропитывается - в контексте поисков Россией собственного пути развития в ответ на крайне спорные западные идейные и ценностные тренды такая интерпретация может быть вдвойне актуальной.

Поставлен вопрос о том, чему противостоят российские традиционные ценности, утверждаемые в официальных документах; обосновано, что дискурсы о них могут создавать иллюзию стремления России к архаике – противостоянию самому Модерну; продемонстрировано, что ценности, представляемые в качестве традиционных российских (жизнь, достоинство, права и свободы человека, патриотизм, гражданственность, служение Отечеству и ответственность за его судьбу, высокие нравственные идеалы, крепкая семья и т. д.) гораздо ближе к базовым ценностям Модерна, чем наиболее трендовые прогрессистские и леволиберальные ценности и идеологии на Западе, влияющие на политику идентичности. Показано, что во многих западных странах Модерн, делающий акцент на «автономной личности», пришел к самоотрицанию: «экспрессивный индивид» начал отрицать вообще любые препятствия на пути к самореализации, включая такие базовые ценности Модерна, как стремление к объективной истине, моральный универсализм и т. д. - соответственно, попытки сформулировать базовый набор традиционных ценностей можно рассматривать как желание противостоять идее автономного индивида и экспрессивному индивидуализму. Сделан вывод, что Россия вполне может выбрать путь, который будет отличаться как от чистого традиционализма, так и от «альтернативного Модерна», так или иначе апеллирующего к идее автономного индивида.

Предпринята попытка переосмыслить дихотомию традиционного и модерного в свете дискуссии о путях цивилизационного развития России; продемонстрировано, что неприятие отечественными исследователями, общественными деятелями и политиками некоторых культурных тенденций в западном обществе нередко выливается в отрицание Запада через отрицание Модерна. Подобная дихотомия представляется избыточно «узкой»: многие явления западного общества, воспринимаемые как неприемлемые для российской цивилизации, обусловлены прогрессирующим индивидуализмом, который как феномен гораздо старше «современности» и для него другие ассоциируемые со словом «Модерн» явления (например, ориентация на научную рациональность, научно-технический прогресс) были и катализаторами, и препятствиями - соответственно, противоядие от него можно искать не только в Традиции; показано, что возможное направление такого поиска – в переосмыслении идеи коммунизма, которая может лечь в основу новых модернизационных проектов, нацеленных прежде всего на консолидацию общества и сопротивление культурной энтропии (Давыдов Д.А.);

Раскрыт потенциал солидарности как конституционно-правовой ценности в РФ, показана ее роль в противостоянии внутренним и внешним вызовам страны и ее место в системе конституционно-правовых ценностей России; сделан вывод, что солидарность соотносится с такими ценностями, как социальное государство, федерализм, доверие, справедливость, равноправие и др. Раскрыта корреляция концепта прав человека и солидарности - они не противостоят друг другу, а составляют основу конституционного правопорядка в определенном балансе индивидуализма и коллективизма, частных и публичных интересов, интересов индивида, общества и государства. Показано влияние солидарности на формирование конституционной идентичности России и общероссийской гражданской идентичности, выделены направления совершенствования российского законодательства в части регламентации механизмов гарантирования солидарности как конституционно-правовой ценности и обеспечения консолидирующих механизмов.

Проанализирована роль концепта социальной солидарности в документах стратегического планирования по признаку целеполагания на федеральном уровне, сделан вывод, что действующие документы отвечают основным векторам развития российского государства, заданным в ходе конституционной реформы 2020 г., а концепт солидарности тесным образом связан с понятием гражданского самосознания и составляющими его идеологемами. Сформулированы вопросы, требующие разрешения на законодательном уровне в целях повышения уровня солидарности в российском обществе (Руденко В.В.);

Показано, что в России по отношению к западной «культуре отмены» до недавних пор превалировали негативные оценки - этому способствовали ряд характерных для нее феноменов и наличие у России своего опыта «культуры отмены», обусловившего настороженное отношение; выявлено, что преобладающая в России оценка «культуры отмены» способствует игнорированию некоторых ее ключевых аспектов, а также некритической рецепции утрированной оценки данного феномена западными критиками правоконсервативной («республиканской») идеологической ориентации. Показано, что в последнее время оценки «культуры отмены» с почти исключительно негативных начинают меняться на умеренно позитивные; тем не менее, в российских условиях моральные и иные издержки, связанные с ее распространением, представляются неприемлемыми.

Рассмотрена роль катастроф, травм и жертв в становлении национальной идентичности, обосновано, что катастрофа, сопровождающаяся принесением жертв, мученичеством, страданиями, играет важнейшую роль в формировании новых общностей или трансформации уже существующих; в ситуации военных действий национальная общность получает возможность скорректировать имеющуюся идентичность на более актуальную, отвечающую современному состоянию дел - в этом обновлении ключевое значение имеет придание ясного смысла приносимым жертвам, страданиям и подвигам. На примере Германии и России показано, какие проблемы и двусмысленные ситуации возникают на этом пути; доказано, что российская политика памяти до сих пор стремится замаскировать разломы в отечественной истории XX–XXI вв., утверждая «преемственность» между ее периодами.

Представлен анализ двойной проблемы, встающей при изучении современного российского правящего класса — его адекватного теоретического описания и его самопозиционирования; рассмотрены основные парадигмы теоретического осмысления природы данного класса — как буржуазии, бюрократии и номенклатуры, показано, что, вне зависимости от адекватности описания правящего класса России в парадигмах буржуазии и бюрократии, в сложившейся ситуации ему предпочтительнее позиционировать себя в качестве наследника советской номенклатуры. Рассмотрен вопрос, почему в России на протяжении последних лет не сложилось ни национальной идеологии, ни ясной в плане общезначимых ценностей идейной определённости исторической субъектности; обосновано, что обретение последней зависит от природы правящих классов; показано, что современный российский правящий класс, сочетая черты бюрократии, буржуазии и советской номенклатуры, в силу своего происхождения изначально ориентирован на подражание заимствованным извне канонам и эталонам в самых разных областях общественной жизни, культуры, технологий и т. д. (Фишман Л.Г.).