Городские конфликты и стратегии поддержания общественного согласия: сравнительный анализ

На примере Новосибирска изучена динамика городских конфликтов за последние 18 лет: реконструирована их история за рассматриваемый период, охарактеризована эволюция ключевых «арен» и «игроков» локальных протестов. Определено, что городские конфликты являются динамическим феноменом: их частота и интенсивность, тематический репертуар, ход и исход сильно варьируются с течением времени - применительно к Новосибирску выделены три периода в наблюдавшейся истории оспаривания городских пространств: эпоха неолиберальных «машин роста» (с начала наблюдения до 2014 г.), эпоха «оттепели» (2014-2020 гг.), эпоха внешних шоков (2020 г. - н. в.). Выявлено, что гражданское общество в Новосибирске активно развивалось, что способствовало росту количества городских конфликтов - в итоге их интенсивность возросла настолько, что городские менеджеры были вынуждены отвечать на них, меняя модели взаимодействия с гражданским обществом; городские власти и застройщики учились оперативно реагировать на местную гражданскую активность и достигать компромиссных вариантов. Обнаружено, что взаимодействия между городскими менеджерами и местными активистами напоминают концептуальную гонку вооружений: решая одни проблемы (например, точечная застройка), администраторы сталкиваются с новыми. Аргументирован тезис, согласно которому граждане становятся со временем более требовательными к городскому пространству; несмотря на внешние шоки, которые немного приглушили сегодня городские конфликты, прогнозируется их сохранение в качестве одной из ключевых проблем локальной политики.

Изучен феномен нимбизма (NIMBY – Not in my backyard («лишь бы не на моём заднем дворе») в городских конфликтах на примере Новосибирска и Иркутска, исследовано сопротивление местных жителей строительству или иным изменениям инфраструктуры на территориях, прилегающих к их домам; показано, что в западной науке нимбизм обычно оценивается как негативное явление, мешающее развитию территорий и влекущее за собой различные негативные социальные последствия - препятствие строительству недорогого жилья, дорог, объектов социальной инфраструктуры, объектов «зеленой» энергетики и т. п., а российскими учеными феномен NIMBY практически не исследован. Оспорена «бинарная» модель медиации городских конфликтов, в которой городские активисты представляются обороняющимися от коалиций городских администраций и застройщиков, а интересы местных жителей видятся систематически ущемляемыми или вовсе игнорируемыми при городском планировании: на материалах экспертного интервью (N=40) и качественного и количественного анализа (ивент-анализа) источников СМИ, реконструирующих историю городских конфликтов в изучаемых городах за последние 18 лет, продемонстрировано, что сегодня гражданские активисты уже не всегда являются «слабым звеном» - их сторону могут занимать представители городских администраций, губернаторы, прокуратура, Следственный комитет, Администрация Президента и другие; в таких условиях небольшие группы активистов могут останавливать не только коммерческую застройку, но и важные с социальной точки зрения некоммерческие проекты развития тех или иных территорий (медицинские центры, дороги, детские сады и прочие объекты социальной инфраструктуры) - городские менеджеры в таких ситуациях склонны идти у них на поводу, что потенциально может нанести ущерб более широким слоям населения. Сделан вывод о необходимости учета интересов широкого круга заинтересованных сторон, поскольку при попытке разрешения конфликтов нимбизм сильно осложняет достижение компромисса.

Исследованы основные факторы, способствующие возникновению конфликтов из-за строительства крупных инфраструктурных проектов и мешающих их эффективному урегулированию; показано, что бескомпромиссная позиция активистов, проживающих в непосредственной близости к месту реализации оспариваемых проектов, часто является спорной с точки зрения интересов каких-то других заинтересованных сторон, среди которых могут быть жители других районов: действия в логике NIMBY во многих случаях препятствуют строительству важных для них объектов, что в итоге выливается в проблемы большего масштаба (в мировой практике – нехватку доступного жилья, преграды для развития проектов возобновляемой энергетики и т.д.). Конфликты в таких случаях становится сложно урегулировать, причем не только из-за недостаточного вовлечения местных жителей в городское планирование - инвесторам и городским менеджерам не удается позиционировать проекты развития как имеющие реальную общественную ценность, а субъекты, непосредственно заинтересованные в них, зачастую не вовлечены или плохо вовлечены в коммуникации с жителями, что затрудняет достижение компромисса. На материале экспертного опроса описан конфликт, возникший по поводу строительства «мега-тюрьмы» в Улан-Удэ, на его примере раскрыты некоторые типичные проблемы, проявляющиеся при попытках урегулировать городские пространственные конфликты из-за строительства крупных инфраструктурных объектов, в российских условиях (Белоусов А.Б., Давыдов Д.А.).

Представлены результаты исследования городских пространственных конфликтов и способов их урегулирования в Екатеринбурге, Новосибирске, Иркутске, Улан-Удэ и Калуге на материалах экспертных интервью и анализа СМИ за последние 15 лет, выявлены наиболее распространенные модели взаимодействия городских властей, застройщиков и местных активистов по поводу спорных проектов; сделан вывод, что представление об отсутствии в российских городах эффективных инструментов разрешения городских конфликтов не соответствует действительности - в ответ на рост гражданской активности городские менеджеры и даже сами застройщики могут менять способы своих взаимодействий с местными жителями, все больше нацеливаясь на недопущение конфликтных ситуаций или поиск компромиссов: в Екатеринбурге и Новосибирске появлялись новые совещательные органы и различные площадки, способствовавшие диалогу между местными властями и активистами. Вместе с тем выявлен ряд серьезных проблем, мешающих эффективному разрешению городских конфликтов: 1) новые управленческие практики и стратегии являются по большому счету личными инициативами - часто реакциями на конфликты, вышедшие на федеральный уровень; этот опыт, как правило, не распространяется за пределы отдельных муниципалитетов и имеет весьма шаткие институциональные основания, соответственно, во многих городах представители власти не обладают необходимыми компетенциями, чтобы эффективно реагировать на оспаривание городских пространств; 2) зачастую местные власти не располагают необходимыми ресурсами для поиска компромиссных решений и решают проблемы, возникшие из-за инициации спорного проекта федеральными субъектами; 3) даже диалог и нацеленность на компромисс не всегда гарантируют разрешения конфликтных ситуаций, так как позиция местных активистов часто является бескомпромиссной, а интересы жителей, которым могут быть выгодны оспариваемые проекты, должным образом не выражаются (Белоусов А.Б., Давыдов Д.А., Кочухова Е.С.).