Российская государственность: в тени отсроченной революции?
УДК 321
Фишман Л.Г. Российская государственность: в тени отсроченной революции? // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук. 2017. Т. 17. Вып. 3. С. 37-50. DOI: 10.17506/ryipl.2016.17.3.3750.
Статья посвящена ответу на вопрос: какую роль играют отсылки к революции в легитимации современного российского государства? Показано, что, уклоняясь от легитимации себя революциями, оно утверждает себя отсылкой к Современности. Российский политический режим не может себя легитимировать по отдельности ни одной из имевших место в нашей истории социальных революций, равно как и отсылкой к любой из западных революций. Поэтому он должен, при всех реверансах в сторону «духовных скреп», оправдывать себя отсылками к Современности в целом. При этом Современность утилитарно понимается как результат частных неполитических революций и применения политических технологий. Кроме того, отсылка к стабильности и традиции сегодня – это все та же замаскированная отсылка к Современности. Российское государство построено в интересах правящей элиты, которая хотела бы пользоваться благами Современности сама, не заботясь о приобщении к ним большинства. Однако государство, которое хочет имитировать свою идентичность современности отсылками к частным «малым революциям», сталкивается с тем, что Современность содержит в себе неустранимую отсылку к революции в социальном и политическом смысле – революции, которая делает достижения частных революций Современности доступными для большинства.
Abstract. The article is devoted to answering the question: what role do references to the revolution play in legitimizing the modern Russian state? Author shows that by evading legitimating oneself by revolutions, it legitimizes itself by referring to Modernity. The Russian political regime can not legitimize itself, separately, neither by any of the social revolutions that have taken place in our history, nor by a reference to the Western revolutions. Therefore, it must, with all the reverence towards “spiritual bonds”, justify itself with references to “Modernity as a whole”. At the same time, utilitarianly, Modernity is the result of private non-political revolutions and the use of political technologies. The reference to stability and tradition today also is still the same disguised reference to Modernity. The Russian state is built in the interests of the ruling elite, which would like to enjoy the benefits of Modernity itself, not caring about accustoming the majority to these benefits. However, a state that wants to imitate its modernity with references to the domain “small revolutions” faces the fact that Modernity contains in itself an irremovable reference to revolution in the social and political sense – a revolution that makes the achievements of domain revolutions of Modernity available to the majority.
